О, людские пороки!.. Как приятно посудачить о непристойном поведении, о проступках, вольных или невольных ошибках ближнего своего, посмаковать подробности, из раза в раз акцентируя внимание на пикантных, а местами и грязных подробностях жизни человека. Вдвойне приятно помыть косточки, если порочность в поведении открывается у лица публичного, известного более, чем иная скромная персона. Что нам Василич из соседнего дома, обложивший тремя этажами многочленов бабу Маню, когда звезда эстрады на всю страну недовольна чьей-то розовой кофточкой! А если этой персоне, так сказать, по умолчанию, по статусу не предполагается худое поведение? Тогда сила возмущения и осуждения людского возрастает в разы.
Как вы понимаете, речь пойдёт не о мирских звёздах, а о представителях духовного звания, для чего в который раз зову вас, друзья, на сотни лет назад.
Ваш покорный слуга здесь обращался уже к истории, случившейся в вязниковском селе Пировы-Городищи, когда священник-выпивоха Иван Никологорский прямо во храме оттаскал за власы обругавшего его причетника, за что оба подверглись консисторскому наказанию в виде монастырских ссылок. Правда, ссылок недолгих и в ближайших обителях. Разумеется, эта пировогородищенская история – не единственная. Епархиальное руководство зорко блюло благообразное поведение подчинённых ей служителей и наказания сыпались как из рога изобилия. Редкая штрафная графа в клировых ведомостях пустовала без записи. Наоборот, количество таковых навевает размышления: а так ли уж «честнО» было поведение лиц духовного звания?
Возьмём всё того же священника Ивана Львовича Никологорского. Он был сыном причетника из погоста Никологоры, давшего фамилию его отцу. То, что в погосте творилось, давало богатую пищу любителям обсудить чужие выкрутасы.
Например, в 1878 году нарушением порядка богослужения псаломщик тамошней Христорождественской церкви Евдоким Восторгов настолько рассердил епархиальное начальство, что был судим и в качестве наказания перемещён в село Петраково Муромского уезда. А что Восторгов? А плевать он хотел на решение консистории, поскольку ему и в Никологорах было вольготно. И потому, как неподчинившегося, его через год выперли «за штат» – на пенсию. Соракашестилетнего здорового мужика. Кстати, за четыре года до увольнения у него родился сын Николай, ныне канонизированный.
«Да это что!» – скажете вы. А я отвечу.
А как же смирение и покорность? И здесь не могу не вспомнить Константина Александровича Веселовского, на чей портрет вы, друзья, неизменно взираете, входя на страничку. Оставим замечания ему по неправильности ведения церковной документации (за что тоже легонько наказывали). В 1883 Константин Александрович получил нагоняй за повенчание чужеприходных браков. Говоря попросту, совершением венчания прихожан другой церкви, Веселовский отбирал копеечку из доходов причта тех храмов в свой карман. И что же? Спустя три года история повторилась. Более того, был венчан несовершеннолетний жених. За это Веселовский получил строгий выговор. Что это было – жажда наживы или принципиальная позиция увенчанного лаврами благодарностей, наград и членства во многия общества священника – мы никогда не узнаем и лишь констатируем факт. Ко всему, Константин Александрович не стеснялся выражений и, например, был наказываем и за оскорбление старосты своего храма, и за высмеивание консисторского правления и не где-нибудь, а в письме на имя самого архиерея! Наверное, действительно, лавры…
Но вернёмся в Никологорский погост.
Здесь то и дело встречаются дела о нетрезвости членов причта. В 1871 году в дружбе с зелёным змием уличён диакон Александр Чижов. В 1880 году судили псаломщика Василия Беляева, который перед свадьбой крестьянина Егорова вздумал шантажировать жениха и его товарищей, уклоняясь от повенчания и требуя с них «денег на вино». Беляева наказали ссылкой в Козмин монастырь сроком на… 7 дней. Тоже ссылкой в монастырь, но на два месяца, в 1908 году наказан за нетрезвую жизнь псаломщик Пировых Городищ Василий Миловидов. А, например, его однофамилец Алексей Миловидов, ещё будучи диаконом в Гороховецком уезде, однажды получил выговор «за немиролюбивый характер с женою». Через год – в 1889-м – он вовсе отправлен за штат «за бродяжничество». Правда, вскорости его определили в кафедральный Успенский собор во Владимире, откуда был отправлен в вязниковский Успенский погост «с тем непременным условием, чтобы он ревностно занимался обучением детей». Вступил на путь исправления, выходит…
Всё в том же Никологорском погосте в 1903 году диакон Николай Крюковской поссорился с псаломщиком Некрасовым и намеревался переломать ноги телёнку Некрасова, а самому псаломщику и его сыну угрожал убийством! А почти двадцатью годами ранее некий псаломщик Алексей Любимов совсем за нечеловеколюбивые поступки – «притеснение» уже упоминаемого Евдокима Восторгова, да к тому же и невнимание к распоряжениям благочинного – удостоился «неодобрения епархиального начальства». Во как!..
В нетрезвости отмечен псаломщик Успенского погоста Иван Архипов, неодобрительного поведения был дьячок Андрей Смирнов в том же погосте. За провинности был низведён до причетников меленковский иерей Василий Иванович Добросердов, определённый в 1831 году к вязниковской Троицкой церкви. Правда, через два года ему разрешили священнослужение и переместили в Акиншино. Подобно героям пировогородищенского «противостояния», никак не могли ужиться священник Степан Беляев и псаломщик Владимир Архангельский из Старозамотринского погоста. В 1911 году был привлечён к ответственности псаломщик слободы Холуй Пётр Капацинский за расклеивание объявлений и рассылку писем о «танцевально-картоигра-выпивальном вечере».
О пристрастии духовенства к горячительным напиткам писал, например, в своих стихах ковровский священник Виктор Фёдорович Тихонравов. Его внук – тоже Виктор Тихонравов – стал зятем К.А. Веселовского. Этого внука в бытность его священником Троицкой церкви и учителем Ярополческой школы глухонемых ДВАЖДЫ ловили на растрате школьных денег. Во второй раз он был удалён от места в вязниковской церкви и перемещён в Ковровский уезд.
Вопиющий случай описан в истории Богоявленской слободы Мстёра, когда от церкви был отринут и бит батогами тамошний дьячок Василий Иванов, уличённый в блудном житии с девой Ариной (см. приложенный файл). Что там говорить! Совсем уж хрестоматийный случай, произошёл в суздальском Покровском монастыре, когда инокиня монастыря Елена попалась на «удо-волстве» с майором Степаном Глебовым. Глебова-то повелением Петра I пытали, а после прилюдно на морозе посадили на кол, да шубой укрыли, чтобы от холода не испустил дух раньше времени. А блудливой инокине сохранили живот и заставили всё это действо созерцать, поскольку была она… первой женой царя – Евдокией Лопухиной, удалённой насильно в суздальский монастырь… Про дома при женских монастырях, в коих воспитывались нарождённые монашками детишки я уж не вспоминаю — факт известный.
И так всюду, поверьте! Чуть позже в одном из материалов мы обратимся к личности Ивана Михайловича Тихомирова – архиепископа Саввы, в своей автобиографии ярко описавшего быт духовенства первой половины XIX столетия, где открыто рассказывает о многих пороках, присущих лицам духовного звания.
К чему я? Совсем недавно придан огласке эпизод жизни одного духовного лица, спевшего за трапезой вместе с паствой песню, спасшую жизнь Владимиру Ивановичу Шарапову. Примечательно, что сей конфуз «возмутил пользователей Сети». Тех поборников чужого благочестия, кои на страстной неделе, вооружившись бутербродом с ветчиной, заглянули и в соцсеть со страничкой идеального во всех отношениях журналиста, и на известный видеохостинг… Заглянули не развлечений для, кои в Великий пост не приемлемы, но с несомненной целью духовного обогащения… Картина действительно ужасающая и никак не сравнима ни со сквернословием, ни с пьянством, ни с жаждой наживы иных слуг Божиих, кои – уверен – многие из нас созерцают. Созерцают стыдливо, молча… И, наверное, никто из осудивших этого архимандрита так и не задумался над одним из вечных вопросов, заданный Александром Андреевичем: «А судьи – кто?»
О наказании дьячка Богоявленской церкви сл. Мстёры Вязниковскаго уезда Василья Попова и девки Ирины батогами. (1716 г.)
1716 году Апреля в 18 день приведен в приказную избу пред приказнаго человека Никиту Станиславскаго Богоявленской Слободы церковной дьячек Василий Иванов сын Попов здевкою Ориною Везниковской слободы которая сним Васильем жила блудно а затое вышеписанную вину учинено по распросу ему дьячку Василью Попову и девке Орине наказание биты батоги снем рубаху да ввышеписаное ж число вприказной избе помянутой дьячек Василей Попов при приказном человеке при Никите Станиславском да при старосте Михаиле Иванове да при выборном Леонтие Семенове да при подъячем земских дел при Иване Лежневе да при крестьянине Петре Панкратове при Андрее Мощееве при Василье Герасимове стоварищи оной церковной дьячок Василий забыв страх Божий и Святую Православную Христианскую веру неведомо каковым вражеским и волшебным научением учинил Богу ненавистна и людем скверно и слышать не потребна при вышеписаных свидетелей из естества своего сквернаго чистыми устами пил урину и затакое дурное дело учинено ему наказание бить батоги снем рубаху а затакия скверныя и блудныя дела оному дьячку Василью у церкви Божией быть достойно или нет о том священником Никифору Онтонову да Семену Григорьеву да дьякону Ивану Тихонову подписать подсим свидетелями ведение своими руками. Богоявленской слободы Богоявленской поп Симеон Григорьев ксему ведению руку приложил для того что вышеписанному церковному дьячку Василью Иванову сыну Попову за вышеписанные вины у церкви Божии быть не подлежит и Указом Государя Федора Юрьевича вотчину управлять. Богоявленской поп Никифор ксему ведению руку приложил для того что оному дьячку за неистовство у церкви Божии быть неподобает. Богоявленской дьячок Иван ксему ведении. Руку приложил для того что оному дьячку за неистовство у церкви Божии быть неподобает.
Подлинный акт хранится у меня.
Сообщил И. Голышев.
«Памятная книжка Владимирской губернии»
Владимир на Клязьме,
Типография Губернскаго Правления
1895 г.
стр. 122-123.
Автор: .
По материалам
